В выходной день жена увлекла американского профессора экономики в ресторан. Он безропотно отправился с ней исполнять одну из супружеских обязанностей. У дверей ресторана профессор с удивлением обнаружил «хвост». Будучи либералом и, в какой-то степени, приверженцем чикагской школы, профессор забеспокоился. Оставив жену в очереди, он стал метаться вокруг и — о, конечно! — тут же обнаружил другой ресторан, в котором подавали те же блюда и по той же, практически, цене. «О! — сказал профессор жене, — зачем нам этот ресторан? Пойдем в тот». Я не отвечаю за дословность передачи реплики, но смысл был точно таким. Однако тут в свою очередь удивилась жена: «Мы с тобой пошли в этот ресторан, а вовсе не в тот. Ты обещал меня повести в этот ресторан». Профессор смешался. «Но ведь…» — начал он и тут же замолчал.
Человек чувствительный, очень нежно относящийся к своей жене, профессор экономики представил себе, как его жена небрежно говорит своим товаркам: «В прошлый выходной мы с мужем были в “этом” ресторане. Было замечательно». Товарки отвечают: «Ах!» При этом они вполне благожелательно, но напряженно думают, как бы туда же завести и своих мужей на следующий week-end.
Мысленный эксперимент — основное оружие экономиста. Представив себе разговор жены с ее товарками, профессор глубоко задумался. «Не стоим ли мы так же за билетами на концерты знаменитого пианиста?» — забеспокоился он.
Согласно всем законам микроэкономики и ресторатор, и пианист должны были бы повысить цены до уровня равновесия, то есть до уровня, при котором очередь бы исчезла. Но они этого не сделали. Неужели либеральная теория не верна? Этого профессор допустить не мог. Дело в том, что он не был просто приверженцем либеральной экономической теории. Он был одним из ее столпов. Более того, он был ее микроэкономическим основанием. Было бы неприлично отказываться от рациональных объяснений. Профессор, надо сказать, был хоть и экономистом, но математиком по образованию. Поэтому он не стеснялся говорить, что чего-то не понимает. Он рассказал эту историю своим студентам. Они стали строить гипотезы, то есть болтать что ни попадя.
Так я представил себе эту историю, прочтя «Несколько замечаний о ресторанных ценах» у Гэри Беккера, и рассказал ее своим студентам. И еще раз убедился, что Беккер велик. Он ведь отрицал наличие национального менталитета. И вот в полном соответствии с этим российские студенты пороли ту же чушь, что и американские.
Первым делом выплыло соображение, что дефицит приятен «спекулянтам», которые продают «места» из-под полы. Что на ресторанные столики, что на спортивные соревнования, что в театр или, наконец, на сверхпопулярные книги. Заметьте, это говорили не только «наши» студенты, но и американцы, кивая на уход от налогообложения. Помните знаменитое пожелание Аркадия Райкина о том, что он бы хотел изобилия во всем, но, кроме того, хорошо бы, чтобы оставался маленький дефицит. Объяснение не проходит: и тогда, когда в США налоги были незначимы, и тогда, когда в России отпустили цены, дефицит «мест» поддерживался производителями. В некоторых случаях.
Кой-какие студенты считали, что повышение цены может вызвать раздражение посетителей. В этом что-то есть, но вряд ли кто-либо будет постоянно бояться такой реакции. Скорее хозяин станет повышать цену осторожно и постепенно, но все-таки повышать будет. А тут ведь целая система, да и к тому же много лет сохраняющаяся.
В чем смысл такого искусственно поддерживаемого дефицита?
Человек — существо сложное. Поведение человека — это не поведение машины, но экономическое объяснение этому поведению желательно было бы хотя бы попытаться дать. Приведем пример, по видимости совершенно противоположный вышеописанному. Один московский ресторатор открыл предприятие общепита с весьма завышенными ценами и плохой едой. На некоторое — немалое — время это заведение стало местом сбора чиновно-предпринимательской тусовки самого изысканного помола. На входе стояли разряженные стражники, половые в зале жались у стен, ресторатор лично обходил столики с ужимкой почтительного панибратства. Цены гарантировали отсутствие «бедных», а качество еды — отсутствие «гурмэ».
В чем сходство этих двух примеров? Занижение цен и завышение цен. Отступление от нормы. Но что такое норма? Смысл понятия нормы или равновесных цен не так прост, мне кажется, как это мы вдалбливаем студентам в курсе микроэкономики. В самом популярном в мире учебнике равновесная цена определяется так: «цена на конкурентном рынке, при которой величина спроса и величина предложения равны; цена, при которой нет ни дефицита, ни избытка товаров и услуг; цена, которая не обнаруживает тенденцию к росту или снижению». У меня такое впечатление, что речь идет о каком-то ангеле. Во всяком случае, я такой цены не видел. На мой взгляд, каждое из слов в этом определении нуждается в жестком гуманитарном анализе.
Я надеюсь, что это будет еще сделано, но сегодня я бы хотел поговорить об одном забавном феномене: почему люди становятся в очередь в «этот» ресторан, почему люди гоняются за популярным романом, почему стремятся попасть в определенный университет?
Декларация о рационировании потребления со стороны предложения, на наш взгляд, предоставляет людям чрезвычайно изысканную услугу. Объявление о дефиците — это призыв к избранничеству. В конце концов, полезность съеденной дорады, прочитанной «Азазели» или полученного диплома ни в какое сравнение не идет с удовольствием от заявления: «Ах! Я там был(а), я уже это прочитал(а), я закончил(а) МГУ». Причем полезность такого заявления велика и в кругу обладателей данных благ, и в кругу злобно кусающих локти от зависти.
Ликвидация дефицита не всегда радость. Вспомните, какой восторг наполнял вас в советские времена, когда вы одолевали «Философию неравенства» или исхитрялись переспать с «Лолитой» (ее давали прочитать на ночь). А теперь что? Россия, которую мы потеряли, — это дефицит, которого не стало.
Нет. Это не ностальгия по утраченной стране. Это вполне рациональное недовольство от утраченных удовольствий. О! Как нам нужен дефицит, чтобы опознавать «своих», чтобы чувствовать свою избранность, свою значительность! Не нужна нам монетизация льгот, даже самая справедливая, а не та дурацкая, которую проделал наш президент со своим правительством троечников по арифметике! Не нужна. Потому что льгота, которую, кстати, не дают, — это признание заслуг, это обиженность и сознание избранности. Это привилегия. Это духовное благо. А мы народ с большим спросом на духовность.
Тяга к общественному признанию — это социально обусловленный спрос. Это, конечно, очень экзотический вид спроса. Конечно, здесь простор для аспирантов микроэкономистов, неоинституционалистов и уж совсем мало понятных мне маркетологов. Пора понять не только как спрос порождает спрос — такие исследования худо-бедно есть, — но и каких, собственно, благ взыскуют льготник, сноб и просто профессор.
Что меня особенно интересует, так это ответ рынка на спрос. Ведь если есть спрос на дефицит, то должно возникнуть предложение дефицита. Рынок с помощью равновесных цен ликвидирует дефицит. Так? Так. Но рынок не может игнорировать возникший спрос. Так? Так. Иначе это не рынок. Значит, рынок должен создать дефицит. Вот это парадокс!
Та я и так при взягляде на цены на основные блюда понимаю, стоит ли вообще жрать в этом кафе.. А что это за новая дичь, не встречал еще?
