Фантастичні пісня та виконавець в оригіналі. А також неймовірне виконання в, більш-менш, сучасному вигляді:
...
Сьогодні день народження Території А.
Привіт старпьорам, які пам'ятають, як зароджувалася українська попса)
Привіт старпьорам, які пам'ятають, як зароджувалася українська попса)
горіх
π
До території А ще був Хіт-Рік 
Це взагалі для старшої групи дому престарілих
Це взагалі для старшої групи дому престарілих 
Гудзак
Хатуль мелумад - тварина типу кіт, що йде ланцюгом
...ні, старпери це ті, хто пам'ятають "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады" и "Музыкальный киоск"... Кхе, кхе, хе...
Зате скільки вже дуже дорослих особин по вулицях бігає, які були зроблені в новорічну ніч під "Мелодии и ритмы"... Якщо вірити моїй матері, я от саме такий...ні, старпери це ті, хто пам'ятають "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады" и "Музыкальный киоск"... Кхе, кхе, хе...
а як рахують користувачів на окупованих територіях?
Та навіть якщо і з ними, то користувачів на вільній території точно більше, я розумію, там десь в 10ку ще б потрапило, але ж не на 1ше місце
Kritik
Имею мнение...
- Реєстрація
- 21.09.08
- Місто
- Odessa <--> Berlin
Я вот не могу сходу привести пруфы (они есть, но гугл приводит вражеские сайты, не хочу постить) - солдаты советской армии любили песни немцев, в частности, "Розамунду" . А "Лили Марлен" была переведена и звучала у союзников.
Как по мне, это нормально, что если музыка "зашла".
Кстати, для деморализации противника - Для той же "Лили Марлен" был сделан как антигилеровский текст, так и текст на английском.
и еще
Что мешает придумать хороший "антипутинский" текст (не пропагандонское на коленке написанное) и хорошо раскрутить? Исполнителя найти соответствующего, с именем? Чтобы во всех чатах с обеих сторон с новым текстом на вершинах хит-парада?
Останнє редагування:
Те, що для цього треба докладати зусиль. Ну й кваліфікованих пропагандистів в Україні немає. Все тримається на приватних ініціативах.
Цим якоюсь мірою займаються «хороші росіяни»: від популярних в їх молоді гуртів і реперів, що виїхали, до Бі-2, ДДТ і Пугачової.
У вати від цього підгорає, а от наші не можуть визначитися: підтримувати, ігнорувати чи засуджувати (бо часом і вони щось таке ляпнуть, як от Макаревич нещодавно).
Про них:
Ay Yola: в чем феномен башкирской группы, и намерены ли власти использовать её в своих целях
Выпущенная в марте песня Homay башкирской группы Ay Yola приобрела необычайную популярность не только в России, но и за рубежом — особенно в тюркоязычных странах. Наблюдатели оценивают этот успех как "большой прорыв башкирской культуры в мир". Критики напоминают, что один из участников Ay Yola...
www.idelreal.org
Нагадало, як в підрадянській Україні теж було створено багато популярних і сьогодні українських пісень, а їх виконавці тоді, мабуть, теж цілком підтримували політику партії, бо як ще в телевізор попасти.
Матвєй
UA
У мене в пал мюзик навіть в першій 10ці немаєПро них:
Знову творчість поневоленого народу, який разом з поневолювачами проти нас воює.Ay Yola: в чем феномен башкирской группы, и намерены ли власти использовать её в своих целях
Выпущенная в марте песня Homay башкирской группы Ay Yola приобрела необычайную популярность не только в России, но и за рубежом — особенно в тюркоязычных странах. Наблюдатели оценивают этот успех как "большой прорыв башкирской культуры в мир". Критики напоминают, что один из участников Ay Yola...
Нагадало, як в підрадянській Україні теж було створено багато популярних і сьогодні українських пісень, а їх виконавці тоді, мабуть, теж цілком підтримували політику партії, бо як ще в телевізор попасти.
Dawn
Nokia - Connecting People
Щодо росiянської музики. Не знаю політичних вподобань музиканта Shapov... Але його трек "Rock'n'Roll" цікавий тим, що прямо один в один копіює старе звучання Продіджів, і справа не тільки в тих же стилях музичних (брейкбіт та бігбіт), а й в стилі звуковому та манері речитативу.
Власне, першою асоціацією, яка прийшла мені на думку, був трек Prodigy "Diesel Power" з їх культового альбому "The Fat Of The Land"
Тож трек росіянця я не став зберігати в коллекцію - в мене є всі альбоми старих Продіджів, які я із задоволенням переслуховую, а копія... Вона ніколи не буде кращою за оригінал. Але послухати один раз було цікаво
UA War Infographics
Ворожа музика займає до 31% серед найпопулярнішої музики в Україні — у тих, хто слухає через Apple Music. Дані за квітень 2025 року. На інших стрімінгових сервісах ситуація краща, російського значно менше. В будь-якому випадку, українські та україномовні композиції домінують. Тут дані за...
t.me
Dawn
Nokia - Connecting People
Сьогодні рівно 8 років, як з життя пішов італійський музикант Роберт Майлз, відомий переважній більшості за дебютним альбомом Dreamland.
ROBERT MILES - DREAMLAND ( REMASTERED )
Video's delen met vrienden, familie en de rest van de wereld
youtube.com
З цього приводу я зібрав декілька цікавих статей про його творчість. Сьогодні велика історія створення треку "Чілдрен". Завтра стаття про наступний альбом - "23am", а післязавтра про альбом "Organik".
Офіційні кліпи
Той самий чорно-білий кліп з дівчинкою
Всі версії треку (аудіо)
Robert Miles - Children (Guitar Mix/Original Version)
С чего вообще все началось? Все началось с большой любви к музыке. Роберт слушал экспериментальные записи Штокхаузена, непростой джаз Майлза Дэвиса, немецкий краут-рок, соул, фанк, классическую электронику, но в ‘88 году (то есть в 18 лет) знакомится у друзей с заморскими хаус-пластинками и чувствует, что пропал. С тех пор он увлеченно собирает домашнюю коллекцию записей, учится диджеить модную электронику сначала на местных дискотеках, потом на районных, областных и наконец доходит до столичных миланских клубов. Параллельно он работает на радиостанциях, тратит все гонорары на постройку маленькой, но собственной студии размером 4×4, которую размещает в гараже дома на самом севере Италии, где жил с тогдашней девушкой.
Дальше был ход диджейской тусовки, среди которых находились музыканты и предприимчивые люди, которые хотели развивать итальянский рынок танцевальной электроники. Под именем «Роберто Милани» в ‘94 году Майлз выпускает первые пластинки на одном из клубном подразделений продюсерского центра Северо Ломбардони, который заправлял большой долей итальянской музыки в восьмидесятые и девяностые. Роберта курирует молодой Нандо Ваннелли, который работает у Ломбардони в отделе по артистам и их репертуару. Под занавес ‘94 года Нандо приносит своему брату, большому миланскому диджею — Джо Ваннелли, диски с музыкой своего отдела. Джо Ваннелли тогда только-только набирает обороты как продюсер и музыкант. У Ваннелли большие связи и пробивной характер; он на короткой ноге со всеми диджеями и постоянно в разъездах: Майами, Токио, Лиссабон, Берлин, Париж, Нью-Йорк.
Братья зовут Роберта к себе и подписывают его первую пластинку под именем «Роберт Майлз». (Ваннелли утверждает, что уговорил Роберта сменить псевдоним из-за любимой песни Джо: «Роберто, дорогой, с англосаксонским именем мы выглядим заметно круче»). На пластинке — первая (гитарная) версия Children и три никаких техно-трека, очевидно, добавленных довеском. Миньон тиражом в 500 экземпляров поступает в продажу в январе ‘95-го и ничего не происходит. Ваннелли и Майлз колесят по стране, обивают пороги крупных лейблов, предлагая купить лицензию на Children, утверждая, что это будущий суперхит, который обогатит боссов грамзаписи, но молодым музыкантам никто не верит. Ваннелли не сдается: он заканчивает треком Children свои выступления, ставит ее на автоответчик собственного издательства, запрещая секретарям снимать трубку. Он понимает, что нужно издавать Children отдельно, но один трек на сингл это ничтожно мало и потому просит Роберта записать еще несколько вариантов для пластинки. К малоизвестной вокальной версии (которая Children of the world / Scream your dream) Майлз присылает трек с фортепианной партией — той самой дримовой версией, которая и станет ассоциироваться с Children.
Летом ‘95-го Джо нарезает одну пробную пластинку с фортепианной версией Children и улетает во Флориду выступать в одном из лучших клубов юга США, Firestone. Когда начинает играть пробник Майлза, к Ваннелли подбегает местный диджей Кимбалл Коллинс и предлагает за диск Роберта 200 долларов; треки с пульсирующей бочкой как раз его профиль. «Я завтра лечу в Лондон и хочу там поставить твою пластинку!» — кричит диджей. «И ты ее продал?» — оживился интервьюер. «Нет, я ее подарил. Я же не свинья», — отвечает Ваннелли. Когда Кимбалл в Лондоне отыграл Children как обещал, в том же клубе находился и основатель британского лейбла Platipus Саймон Берри. Через Джо Ваннелли он покупает права на выпуск Children в Соединенном Королевстве. Трек отправляют промкой на Radio 1, где ее в авторских передачах заводит сразу несколько диджеев. В ежедневную радиоротацию Children не попадает из-за того, что в композиции нет вокалиста. Но вал заявок от слушателей заставляет пересмотреть редакционную политику — инструментальный трек теперь в эфире по нескольку раз в день.
1996 год. Режиссер Мэтт Эймос: «Музыка мне напомнила о поездках на французские кемпинги в детстве. Поэтому я привязал камеру к машине и поехал в сторону Пиренейских гор, а потом обратно. Кадры с девочкой мы уже доснимали в студии».
Растущая популярность сингла в Британии обостряет борьбу за его издание. Спустя три месяца после выпуска композиции на острове, у Platipus начинаются проблемы с распространением. Маленький независимый лейбл не может обеспечить лавинообразный спрос на трек Майлза. Ваннелли перепродает права на издание сингла дочернему лейблу гиганта BMG — Deconstruction. Договор подписывают накануне католического Рождества, в конце декабря ‘95 года. Сделка с BMG обещает массивную поддержку и раскрутку не только в Британии, но и по всей планете: у третьей по величине медиа-компании мира офисы в 50 странах и штаб-квартира в Нью-Йорке. Children открыта дорога в Штаты. И они покоряют их. В американских чартах «Биллборда» дебютный сингл Майлза держится по пять-шесть месяцев. Ваннелли срывает куш — компании грамзаписи континентальной Европы выстраиваются к нему в очередь на покупку лицензии, чтобы издать Children на своих территориях. В ‘95-96 годах сингл занимает призовые места в хит-парадах 18 европейских стран — феноменальный успех для инструментальной композиции. Где-то волну поднимают клубные, а где-то радио диджеи. Все обеспечивают непрерывный спрос на заветный диск в магазинах. Уже в ‘96 году рапортуют: за неполные 12 месяцев продано четыре миллиона дисков с Children. «Я немало удивлен, — растерянно отвечает Майлз. — Потому что на первых порах мы продали около трех тысяч копий и нам казалось, что на этом все».
Майлз идет нарасхват: награды, статуэтки, золотые, платиновые и мультиплатиновые диски, а также интервью, где почти в каждом из них звучит неизменный вопрос: как появились Children? Те, кто читал хотя бы штук пять таких публикаций, знают, что в них чередуются две версии. Первая: Children были записаны в ответ на ужасы гражданской войны между странами бывшей Югославии в начале 90-х. Вторая: Children были записаны чтобы успокоить взвинченных итальянских рейверов от громкой и быстрой музыки в начале 90-х. Как писали в одной заметке: «Майлз признает обе версии». Правда, в среде «знакомых лично с Майлзом» версия про невинных детей, пострадавших от обстрелов их домов, считается выдумкой пиарщиков Deconstruction. Однако сам Роберт охотно использовал эту версию и в более поздних интервью (то есть после разрыва с Deconstruction) и даже в официальной биографии музыканта на его официальном сайте в качестве отправного пункта в Children указывались ужасы от войны. В общем, непохоже, чтобы Роберт мучался от версии маркетологов. При том, что отец Майлза, Альбино Кончина, в интервью местному ТВ сам рассказал о том, как в начале девяностых он, как волонтер в составе гуманитарной миссии, развозил еду и лекарства в лагеря пострадавших от югославской войны; о чем он поведал своему сыну, а тот через пару дней создал гитарную версию Children.
Версия с успокоением танцующих относит к событиям, которые в итальянской прессе получили иносказательное прозвище «резни в субботнюю ночь» (stragi del sabato sera), когда возбужденные от быстрой музыки тусовщики, перебрав химии и выпивки, на рассвете садились в дорогие авто и влетали в бетонный столб на скорости 200 км/ч. За первую половину девяностых число погибших таким образом рейверов в Италии приближалось уже к двум тысячам, и обеспокоенные родители бьют тревогу по всей стране. В составе движения Mamme Antirock они атакуют властные кабинеты, призывая оградить молодежь от тлетворного влияния клубов, что работают до восхода солнца. Одна властная рука их закрывает, другая — эти постановления отменяет. С передовиц газет и телеэкранов общество не может согласиться ни на запрет заведений, ни на то, чтобы они закрывались пораньше. Предлагается делать музыку потише и сбавлять ее скорость. Майлз и сам был не прочь завести в клубе тяжелое техно, но совместно с друзьями диджеями он снижает темп композиций в последние часы работы клуба — как раз перед тем, когда все разойдутся по домам.
«Я написал Children с целью снять у слушателя возбуждение, успокоить его, — объясняет Майлз. — Закончив трек, мне не терпелось увидеть, как люди его воспримут. С ним я открывал свой воскресный сет. С ужасом и предвкушением. Предыдущий диджей закончил свое выступление на очень жестком треке. Поставить вместо долбежки мелодичную вещицу, да еще и с долгим началом, было бы равносильно провалу. Пустой танцпол мне был гарантирован. Что и случилось. Я обломал людям настрой и они смотрели на меня почти что с презрением. Я же чувствовал как в моих жилах стыла кровь. От страха я опустил глаза. Трек достиг кульминации и с танцпола понесся грохот. Я поднял взор и увидел море людских рук, люди улыбались. „Что это за музыка?” — спросила подошедшая ко мне в слезах девушка. Уверен, это мгновение я буду помнить всегда — день, когда у меня получилось передать свои переживания через музыку. Моя мечта осуществилась».
В родной стране его чествовали как героя. На городской площади в Неаполе, где проходила часть местного ежегодного фестиваля, под аккомпанемент Children и Fable Майлзу подпевают и хлопают двести тысяч человек и еще миллионы итальянцев, которые смотрят прямой эфир. «В Италии очень рады успеху Children. Всем приятно, что нашу музыку слушают во всем мире. А успешна она стала потому, что в ней есть мелодичная основа, которая приятна молодым и пожилым. Children необязательно слушать только на дискотеке — они прекрасно подходят и для дома».
Однако другие диджеи не простили Роберту его популярности: «Я не понимаю, — отвечает Майлз. — Когда Children разошлись на три тысячи копий, они нравились всем андерграундным диджеям. Когда же трек стал хитом, они моментально от него отвернулись. Эту пластинку играли все более-менее андеграундные диджеи (включая и тех, кроме хауса вообще ничего не ставит). И теперь, когда этот трек знают во всем мире, мои коллеги говорят, что это больше не музыка из андерграунда. Хотя я, несмотря на всю шумиху с моим именем, продолжаю себя ощущать диджеем из подпольного миланского клуба. Но мне говорят: „Нееет, ты уже один из звезд“. А я не хочу быть звездой, я стал ею поневоле. И получается замкнутый круг: против тебя и звезды, и малоизвестные диджеи. И я понимаю своих людей, потому что окажись я на месте андеграундного диджея, я бы тоже костерил юного выскочку. Одно хорошо: никто не говорит, что мы ставили парашу в клубах. Наоборот, люди признают, что мы всегда включали только качественные пластинки. И я рад, что множество людей, после того, как услышали Children, стали интересоваться электронной музыкой, приобщаться к ней, посещать клубы, где играют правильные ребята. Так что я не вижу своей вины. Многие не знали о существовании группы Future Sound of London или других видов экспериментальной музыки. Теперь они ее слушают. И в целом, не важно, что будет дальше — я уже счастлив, что привел в клубы новых людей».
Robert Miles - Children (Guitar Mix)
Patrick O'Hearn - At First Light
Но не это было проблемой. Летом ‘97 года бывший клавишник Фрэнка Заппы, а ныне нью эйдж музыкант Патрик О’Херн пронзает молнией ленты информагентств — он подает на самого известного итальянского диджея в суд. Оказывается, в гитарной версии Children Майлз пользовал мотив из композиции Патрика At first light ‘85 года. И если подумать, то все логично: ранние композиции Майлза, выпущенные до Children в ‘94-95 годах, невозможно назвать ни шедеврами, ни крепкими композициями. В основном, это упражнения в работе с секвенсорами или робкие попытки выразить себя через музыку. Но в основной массе, это записи второго и третьего сорта. И тут среди них Children — гитарная жемчужина, прорыв и новая ступень в творчестве. И дело даже не в том, было ли это сделано намеренно или забытая музыка другого человека всплыла в памяти в работе над треком (в своем треке Landscape Майлз с удовольствием цитирует гитарную партию из Pink Floyd и фортепианную певца Марко Мазини). А дело в том, что обе композиции в начале звучат до неприличия похоже. Майлз и сам сказал однажды: «Я записал этот трек почти что в шутку», а в другом издании назвал гитарный вариант «полуночной зарисовкой».
Для Джо Ваннелли сообщение про плагиат сродни грому среди ясного неба — он вовсю готовит промо ко второй пластинке Роберта 23 am, а тут такие новости. Поскольку Патрик О’Херн был гражданином Соединенных Штатов — для американского менеджмента Майлза быстро закручивается спираль правосудия: как утверждает Ваннелли, сразу же оказались заблокированы все выплаты из США и приостановлены продажи дебютника Dreamland с дисками Children, где размещалась «ворованная» гитарная версия. Ваннелли быстро подключает юристов и дело удается замять. Патрик О’Херн, который требовал до этого 10 миллионов долларов компенсации, удовлетворен двум миллионами отступных и, судя по всему, какими-то еще бонусами, которые в публичную плоскость решили не выносить.
Другой случай (возможного) заимствования — сходство фортепианной партии в дрим-версии Майлза Children и соло трубы в песне Гарика Сукачева «Напои меня водой». Написаны они были с разницей в пару лет (Напои меня водой в ‘93-м, фортепианная Children в ‘95-м). Но все доводы — от совпадения одного фрагмента в двух композициях; конкретных фактов или официальных заявлений, что кто-то у кого стащил, нет ни у кого. Гарика в 2011 году об этом спросили, от ответил: «Мне позвонили итальянский то ли исполнитель, то ли группа, которые хотели использовать мелодию из песни „Напои меня водой“ в каком-то семпле или что-то такое. Я сказал: „Да, милости просим, почему нет?“ Вот и все».
Разумеется, Children, как мировой супер-хит, не избежал судьбы стать примером для каверов или ремиксов. Children заложил правила создания дрим хаус композиций. И те, кто хотели повторить или приблизиться к славе хита №1 ‘96 года, — старательно копировали стиль Майлза. Стиль этого не вынес и схлопнулся за год. Для самого же Роберта Children стал не только визитной карточкой но и, как выражаются музыканты, песней-кормилицей. Именно на ней он заработал себе состояние, на доходы от нее смог отстоять творческую независимость, отстроить студию, открыть лейбл и издательский дом для своих релизов. Children помог Роберту открыть и свою настоящую радиостанцию на Ибице. И чтобы купить оборудование для трансляции, купить частоту и решить еще миллион важных вопросов, Майлз продает права на Children и на вырученное открывает радиостанцию OpenLab, чтобы включать на всю Ибицу и мир в частности ту музыку, которую он любил, незаежженую электронику. В рамках собственного радио Майлз дает площадку молодым, собственноручно отбирает музыку для эфира из малоизвестных, но интересных артистов и выпускает часовую авторскую программу. Что интересно, OpenLab работает и сегодня, даже после ухода Роберта в мир иной.
Дальше был ход диджейской тусовки, среди которых находились музыканты и предприимчивые люди, которые хотели развивать итальянский рынок танцевальной электроники. Под именем «Роберто Милани» в ‘94 году Майлз выпускает первые пластинки на одном из клубном подразделений продюсерского центра Северо Ломбардони, который заправлял большой долей итальянской музыки в восьмидесятые и девяностые. Роберта курирует молодой Нандо Ваннелли, который работает у Ломбардони в отделе по артистам и их репертуару. Под занавес ‘94 года Нандо приносит своему брату, большому миланскому диджею — Джо Ваннелли, диски с музыкой своего отдела. Джо Ваннелли тогда только-только набирает обороты как продюсер и музыкант. У Ваннелли большие связи и пробивной характер; он на короткой ноге со всеми диджеями и постоянно в разъездах: Майами, Токио, Лиссабон, Берлин, Париж, Нью-Йорк.
Братья зовут Роберта к себе и подписывают его первую пластинку под именем «Роберт Майлз». (Ваннелли утверждает, что уговорил Роберта сменить псевдоним из-за любимой песни Джо: «Роберто, дорогой, с англосаксонским именем мы выглядим заметно круче»). На пластинке — первая (гитарная) версия Children и три никаких техно-трека, очевидно, добавленных довеском. Миньон тиражом в 500 экземпляров поступает в продажу в январе ‘95-го и ничего не происходит. Ваннелли и Майлз колесят по стране, обивают пороги крупных лейблов, предлагая купить лицензию на Children, утверждая, что это будущий суперхит, который обогатит боссов грамзаписи, но молодым музыкантам никто не верит. Ваннелли не сдается: он заканчивает треком Children свои выступления, ставит ее на автоответчик собственного издательства, запрещая секретарям снимать трубку. Он понимает, что нужно издавать Children отдельно, но один трек на сингл это ничтожно мало и потому просит Роберта записать еще несколько вариантов для пластинки. К малоизвестной вокальной версии (которая Children of the world / Scream your dream) Майлз присылает трек с фортепианной партией — той самой дримовой версией, которая и станет ассоциироваться с Children.
Летом ‘95-го Джо нарезает одну пробную пластинку с фортепианной версией Children и улетает во Флориду выступать в одном из лучших клубов юга США, Firestone. Когда начинает играть пробник Майлза, к Ваннелли подбегает местный диджей Кимбалл Коллинс и предлагает за диск Роберта 200 долларов; треки с пульсирующей бочкой как раз его профиль. «Я завтра лечу в Лондон и хочу там поставить твою пластинку!» — кричит диджей. «И ты ее продал?» — оживился интервьюер. «Нет, я ее подарил. Я же не свинья», — отвечает Ваннелли. Когда Кимбалл в Лондоне отыграл Children как обещал, в том же клубе находился и основатель британского лейбла Platipus Саймон Берри. Через Джо Ваннелли он покупает права на выпуск Children в Соединенном Королевстве. Трек отправляют промкой на Radio 1, где ее в авторских передачах заводит сразу несколько диджеев. В ежедневную радиоротацию Children не попадает из-за того, что в композиции нет вокалиста. Но вал заявок от слушателей заставляет пересмотреть редакционную политику — инструментальный трек теперь в эфире по нескольку раз в день.
1996 год. Режиссер Мэтт Эймос: «Музыка мне напомнила о поездках на французские кемпинги в детстве. Поэтому я привязал камеру к машине и поехал в сторону Пиренейских гор, а потом обратно. Кадры с девочкой мы уже доснимали в студии».
Растущая популярность сингла в Британии обостряет борьбу за его издание. Спустя три месяца после выпуска композиции на острове, у Platipus начинаются проблемы с распространением. Маленький независимый лейбл не может обеспечить лавинообразный спрос на трек Майлза. Ваннелли перепродает права на издание сингла дочернему лейблу гиганта BMG — Deconstruction. Договор подписывают накануне католического Рождества, в конце декабря ‘95 года. Сделка с BMG обещает массивную поддержку и раскрутку не только в Британии, но и по всей планете: у третьей по величине медиа-компании мира офисы в 50 странах и штаб-квартира в Нью-Йорке. Children открыта дорога в Штаты. И они покоряют их. В американских чартах «Биллборда» дебютный сингл Майлза держится по пять-шесть месяцев. Ваннелли срывает куш — компании грамзаписи континентальной Европы выстраиваются к нему в очередь на покупку лицензии, чтобы издать Children на своих территориях. В ‘95-96 годах сингл занимает призовые места в хит-парадах 18 европейских стран — феноменальный успех для инструментальной композиции. Где-то волну поднимают клубные, а где-то радио диджеи. Все обеспечивают непрерывный спрос на заветный диск в магазинах. Уже в ‘96 году рапортуют: за неполные 12 месяцев продано четыре миллиона дисков с Children. «Я немало удивлен, — растерянно отвечает Майлз. — Потому что на первых порах мы продали около трех тысяч копий и нам казалось, что на этом все».
Майлз идет нарасхват: награды, статуэтки, золотые, платиновые и мультиплатиновые диски, а также интервью, где почти в каждом из них звучит неизменный вопрос: как появились Children? Те, кто читал хотя бы штук пять таких публикаций, знают, что в них чередуются две версии. Первая: Children были записаны в ответ на ужасы гражданской войны между странами бывшей Югославии в начале 90-х. Вторая: Children были записаны чтобы успокоить взвинченных итальянских рейверов от громкой и быстрой музыки в начале 90-х. Как писали в одной заметке: «Майлз признает обе версии». Правда, в среде «знакомых лично с Майлзом» версия про невинных детей, пострадавших от обстрелов их домов, считается выдумкой пиарщиков Deconstruction. Однако сам Роберт охотно использовал эту версию и в более поздних интервью (то есть после разрыва с Deconstruction) и даже в официальной биографии музыканта на его официальном сайте в качестве отправного пункта в Children указывались ужасы от войны. В общем, непохоже, чтобы Роберт мучался от версии маркетологов. При том, что отец Майлза, Альбино Кончина, в интервью местному ТВ сам рассказал о том, как в начале девяностых он, как волонтер в составе гуманитарной миссии, развозил еду и лекарства в лагеря пострадавших от югославской войны; о чем он поведал своему сыну, а тот через пару дней создал гитарную версию Children.
Версия с успокоением танцующих относит к событиям, которые в итальянской прессе получили иносказательное прозвище «резни в субботнюю ночь» (stragi del sabato sera), когда возбужденные от быстрой музыки тусовщики, перебрав химии и выпивки, на рассвете садились в дорогие авто и влетали в бетонный столб на скорости 200 км/ч. За первую половину девяностых число погибших таким образом рейверов в Италии приближалось уже к двум тысячам, и обеспокоенные родители бьют тревогу по всей стране. В составе движения Mamme Antirock они атакуют властные кабинеты, призывая оградить молодежь от тлетворного влияния клубов, что работают до восхода солнца. Одна властная рука их закрывает, другая — эти постановления отменяет. С передовиц газет и телеэкранов общество не может согласиться ни на запрет заведений, ни на то, чтобы они закрывались пораньше. Предлагается делать музыку потише и сбавлять ее скорость. Майлз и сам был не прочь завести в клубе тяжелое техно, но совместно с друзьями диджеями он снижает темп композиций в последние часы работы клуба — как раз перед тем, когда все разойдутся по домам.
«Я написал Children с целью снять у слушателя возбуждение, успокоить его, — объясняет Майлз. — Закончив трек, мне не терпелось увидеть, как люди его воспримут. С ним я открывал свой воскресный сет. С ужасом и предвкушением. Предыдущий диджей закончил свое выступление на очень жестком треке. Поставить вместо долбежки мелодичную вещицу, да еще и с долгим началом, было бы равносильно провалу. Пустой танцпол мне был гарантирован. Что и случилось. Я обломал людям настрой и они смотрели на меня почти что с презрением. Я же чувствовал как в моих жилах стыла кровь. От страха я опустил глаза. Трек достиг кульминации и с танцпола понесся грохот. Я поднял взор и увидел море людских рук, люди улыбались. „Что это за музыка?” — спросила подошедшая ко мне в слезах девушка. Уверен, это мгновение я буду помнить всегда — день, когда у меня получилось передать свои переживания через музыку. Моя мечта осуществилась».
В родной стране его чествовали как героя. На городской площади в Неаполе, где проходила часть местного ежегодного фестиваля, под аккомпанемент Children и Fable Майлзу подпевают и хлопают двести тысяч человек и еще миллионы итальянцев, которые смотрят прямой эфир. «В Италии очень рады успеху Children. Всем приятно, что нашу музыку слушают во всем мире. А успешна она стала потому, что в ней есть мелодичная основа, которая приятна молодым и пожилым. Children необязательно слушать только на дискотеке — они прекрасно подходят и для дома».
Однако другие диджеи не простили Роберту его популярности: «Я не понимаю, — отвечает Майлз. — Когда Children разошлись на три тысячи копий, они нравились всем андерграундным диджеям. Когда же трек стал хитом, они моментально от него отвернулись. Эту пластинку играли все более-менее андеграундные диджеи (включая и тех, кроме хауса вообще ничего не ставит). И теперь, когда этот трек знают во всем мире, мои коллеги говорят, что это больше не музыка из андерграунда. Хотя я, несмотря на всю шумиху с моим именем, продолжаю себя ощущать диджеем из подпольного миланского клуба. Но мне говорят: „Нееет, ты уже один из звезд“. А я не хочу быть звездой, я стал ею поневоле. И получается замкнутый круг: против тебя и звезды, и малоизвестные диджеи. И я понимаю своих людей, потому что окажись я на месте андеграундного диджея, я бы тоже костерил юного выскочку. Одно хорошо: никто не говорит, что мы ставили парашу в клубах. Наоборот, люди признают, что мы всегда включали только качественные пластинки. И я рад, что множество людей, после того, как услышали Children, стали интересоваться электронной музыкой, приобщаться к ней, посещать клубы, где играют правильные ребята. Так что я не вижу своей вины. Многие не знали о существовании группы Future Sound of London или других видов экспериментальной музыки. Теперь они ее слушают. И в целом, не важно, что будет дальше — я уже счастлив, что привел в клубы новых людей».
Robert Miles - Children (Guitar Mix)
Но не это было проблемой. Летом ‘97 года бывший клавишник Фрэнка Заппы, а ныне нью эйдж музыкант Патрик О’Херн пронзает молнией ленты информагентств — он подает на самого известного итальянского диджея в суд. Оказывается, в гитарной версии Children Майлз пользовал мотив из композиции Патрика At first light ‘85 года. И если подумать, то все логично: ранние композиции Майлза, выпущенные до Children в ‘94-95 годах, невозможно назвать ни шедеврами, ни крепкими композициями. В основном, это упражнения в работе с секвенсорами или робкие попытки выразить себя через музыку. Но в основной массе, это записи второго и третьего сорта. И тут среди них Children — гитарная жемчужина, прорыв и новая ступень в творчестве. И дело даже не в том, было ли это сделано намеренно или забытая музыка другого человека всплыла в памяти в работе над треком (в своем треке Landscape Майлз с удовольствием цитирует гитарную партию из Pink Floyd и фортепианную певца Марко Мазини). А дело в том, что обе композиции в начале звучат до неприличия похоже. Майлз и сам сказал однажды: «Я записал этот трек почти что в шутку», а в другом издании назвал гитарный вариант «полуночной зарисовкой».
Для Джо Ваннелли сообщение про плагиат сродни грому среди ясного неба — он вовсю готовит промо ко второй пластинке Роберта 23 am, а тут такие новости. Поскольку Патрик О’Херн был гражданином Соединенных Штатов — для американского менеджмента Майлза быстро закручивается спираль правосудия: как утверждает Ваннелли, сразу же оказались заблокированы все выплаты из США и приостановлены продажи дебютника Dreamland с дисками Children, где размещалась «ворованная» гитарная версия. Ваннелли быстро подключает юристов и дело удается замять. Патрик О’Херн, который требовал до этого 10 миллионов долларов компенсации, удовлетворен двум миллионами отступных и, судя по всему, какими-то еще бонусами, которые в публичную плоскость решили не выносить.
Другой случай (возможного) заимствования — сходство фортепианной партии в дрим-версии Майлза Children и соло трубы в песне Гарика Сукачева «Напои меня водой». Написаны они были с разницей в пару лет (Напои меня водой в ‘93-м, фортепианная Children в ‘95-м). Но все доводы — от совпадения одного фрагмента в двух композициях; конкретных фактов или официальных заявлений, что кто-то у кого стащил, нет ни у кого. Гарика в 2011 году об этом спросили, от ответил: «Мне позвонили итальянский то ли исполнитель, то ли группа, которые хотели использовать мелодию из песни „Напои меня водой“ в каком-то семпле или что-то такое. Я сказал: „Да, милости просим, почему нет?“ Вот и все».
Разумеется, Children, как мировой супер-хит, не избежал судьбы стать примером для каверов или ремиксов. Children заложил правила создания дрим хаус композиций. И те, кто хотели повторить или приблизиться к славе хита №1 ‘96 года, — старательно копировали стиль Майлза. Стиль этого не вынес и схлопнулся за год. Для самого же Роберта Children стал не только визитной карточкой но и, как выражаются музыканты, песней-кормилицей. Именно на ней он заработал себе состояние, на доходы от нее смог отстоять творческую независимость, отстроить студию, открыть лейбл и издательский дом для своих релизов. Children помог Роберту открыть и свою настоящую радиостанцию на Ибице. И чтобы купить оборудование для трансляции, купить частоту и решить еще миллион важных вопросов, Майлз продает права на Children и на вырученное открывает радиостанцию OpenLab, чтобы включать на всю Ибицу и мир в частности ту музыку, которую он любил, незаежженую электронику. В рамках собственного радио Майлз дает площадку молодым, собственноручно отбирает музыку для эфира из малоизвестных, но интересных артистов и выпускает часовую авторскую программу. Что интересно, OpenLab работает и сегодня, даже после ухода Роберта в мир иной.
Dawn
Nokia - Connecting People
Robert Miles — 23am. Iсторiя альбому
На обкладинцi альбому зображена паризька вулиця Аншеваль (Rue de l’Encheval). Фото: панорами Гугла, 2020). Через кiлька будинкiв на вулицi Анле розташована студiя Plus XXX, де записувався 23am.
Рецензiя на альбом 23am
На обкладинцi альбому зображена паризька вулиця Аншеваль (Rue de l’Encheval). Фото: панорами Гугла, 2020). Через кiлька будинкiв на вулицi Анле розташована студiя Plus XXX, де записувався 23am.
Двадцать восемь лет назад, в конце ’97 года, вышел альбом 23am. А через двадцать лет после этого 47-летнего Майлза не стало. Это в который раз возвращает к мысли о том, что останется после нас и по чему мы запомнимся. Творцы оставляют после себя то, чем они жили: музыку, кино, книги, картины. Творцы уходят, но их видение мира продолжает влиять на остальных. И, пожалуй, в этом и есть смысл их жизни — в формировании отпечатка в памяти людей.
Записанный минимальными средствами первый альбом имел невообразимый успех и сделал Майлза в короткое время одним из самых обеспеченных людей на танцевальной сцене. Дрим хаус с его компонентами был чувственным напоминанием о краткости жизни и хрупкости человека. Обезображенный эпигонами, стиль быстро оказался скинут драм-н-бейсом, трип-хопом и транс-музыкой, стремительно заходящей в Британию. С этим багажом Майлз и собирался экспериментировать во втором альбоме.
С этим оказалась не согласна компания звукозаписи, требующая дожать фортепианный феномен, а уж тем более очарованные дебютником слушатели, которые и спустя десятилетия ждали продолжения «Дримленда» или, по крайней мере, удивлялись, что его не было. Неудивительно тогда, что давление — это ключевое слово второго альбома. «Я находился под чудовищным давлением со стороны звукозаписывающей компании во время записи 23am», — скажет Майлз в поздних интервью. До того, как Children стали успешными, Роберт колесил и жил в глуши Италии, выступал в клубах, держал пиратскую радиостанцию и ратовал за андерграунд. Children изменили все. Он быстро переехал в Лондон, обогнув весь мир за год, встретился с огромным количеством до этого незнакомых людей, получил респект и золотые диски, но довольно скоро потом осознал себя товаром на полке со множеством продавцов и советников.
Успех сингла One & One, который был записан специально для американского рынка, дал менеджерам основу для заключений: нужно делать второй «Дримленд» и там должно быть больше песен и меньше инструменталов. Больше песен — больше популярности. Из андерграундного диджея Майлз быстро становился поп-звездой.
С этим уже был не согласен сам Роберт. Но структура второго альбома все время перекраивается его менеджментом. «Я хотел, чтобы это был концептуальный альбом; альбом, отражающий приобретенные в дороге знания и опыт. Одиннадцать частей, которые представляют жизненный цикл обычного человека, начиная с рождения, перемен повседневной жизни, переходя к зрелости и, наконец, к смерти. Моя цель заключалась в том, чтобы передать через музыку состояние души: я хотел вернуться к простой спокойной жизни; я хотел убежать от тех людей, которые только и делали, что доставали меня; я хотел быть снова свободным, чтобы вновь смог выражать свои чувства».
Компромисс был найден так: для почти что половины альбома Роберт написал тексты на итальянском, а видный стихотворец Френк Маскер перевел в рифму на английский. Со слов Майлза, альбом получался хоть и качественным, но это было что-то среднее между его видением и пожеланиями лейбла. И здесь уже вопрос честности к себе за результат. Как бы это музыка Майлза, но не того настоящего, а другого — мало имеющего отношения к реальному. Вот к чему этот темный силуэт альбома и дальнейших релизов. Мол, я здесь не причем, ребята; эти попсовые тексты — не моя заслуга. И вот о чем название 23am — о совмещении реальностей, из которых получается что-то несуразное, как с часами автоответчика, который смешал все режимы времени: от традиционного америко-двенадцатичасового 12am/pm, до обычного круглосуточного 24/00. Этот семпл есть в Everyday life (на 15 минуте альбома).
Роберт: «Название альбома сложилось из отчета сломанного автоответчика, который у меня тогда был: „У вас три сообщения; сегодня воскресенье, 23 часа утра“. 23am. Вот оно, идеально название — несуществующее время для несуществующего человека на обложке: вот этот Роберт Майлз в мейнстриме и популярен, а на самом деле нет. В этой двойной реальности живет двойная личность — многие против моей воли считают Майлза поп-звездой. Про это и название альбома: предполагаемое не обязательно существует».
Майлз саботирует рекламную кампанию — отказывается от интервью и живых выступлений, а вместо собственных фотографий для пресс-пака утверждает только силуэт, не желая становится снова объектом интереса масс и отрицая причастность к поп-индустрии. «Я не боюсь работы, но методы раскрутки альбомов меня пугают. Вместо нормальных передач и журналов, ты оказываешься в отстойных шоу и даешь интервью самым отсосным изданиям. Потому что если ты пишешь настоящую поп-музыку, то будешь заниматься любым продвижением своих творений; и тебя будут постоянно окружать люди, которые будут говорить: что делать, что говорить, что петь, и во что одеваться».
“I enjoy the full moon around 23am when a new flower blossoms through the heatwave. The textures of Maresias reflect everyday life and I find myself flying away while she’s introducing the new day I’m leaving behind in freedom”
(Я наслаждаюсь полной луной около 23 утра, когда новый цветок расцветает через волну тепла. Текстуры Марезии отражают повседневную жизнь, и я обнаруживаю, что улетаю, пока она представляет новый день, который я оставляю в свободе.)
- Из буклета альбома
Музыка превыше всего. Музыка — отражение автора. Заработав на жизнь, оглянувшись и поняв принцип работы гигантов звукозаписи, Роберт стал требовать творческую свободу обратно. Он добавляет в малочисленные синглы оригиналы, которые не вошли в 23am: инструментальную и клубную версию Freedom и совершенно мистическую Мнемба-вариацию «Полнолуния» с восточным уклоном, где уже проглядываются очертания «Органика» — третьего и самого шокирующего альбома Роберта. Он смог быть издан только после долгих разборок группы юристов, которых нанял Майлз для расторжения контракта.
Заключенный в коммерческую ловушку, он написал на обороте сингла Freedom: «Потерянная свобода не может быть выкуплена задешево — у свободы высокая цена, но она стоит того». И, судя по всему, он нисколько не жалел, что не повторил успеха Dreamland.
Записанный минимальными средствами первый альбом имел невообразимый успех и сделал Майлза в короткое время одним из самых обеспеченных людей на танцевальной сцене. Дрим хаус с его компонентами был чувственным напоминанием о краткости жизни и хрупкости человека. Обезображенный эпигонами, стиль быстро оказался скинут драм-н-бейсом, трип-хопом и транс-музыкой, стремительно заходящей в Британию. С этим багажом Майлз и собирался экспериментировать во втором альбоме.
С этим оказалась не согласна компания звукозаписи, требующая дожать фортепианный феномен, а уж тем более очарованные дебютником слушатели, которые и спустя десятилетия ждали продолжения «Дримленда» или, по крайней мере, удивлялись, что его не было. Неудивительно тогда, что давление — это ключевое слово второго альбома. «Я находился под чудовищным давлением со стороны звукозаписывающей компании во время записи 23am», — скажет Майлз в поздних интервью. До того, как Children стали успешными, Роберт колесил и жил в глуши Италии, выступал в клубах, держал пиратскую радиостанцию и ратовал за андерграунд. Children изменили все. Он быстро переехал в Лондон, обогнув весь мир за год, встретился с огромным количеством до этого незнакомых людей, получил респект и золотые диски, но довольно скоро потом осознал себя товаром на полке со множеством продавцов и советников.
Успех сингла One & One, который был записан специально для американского рынка, дал менеджерам основу для заключений: нужно делать второй «Дримленд» и там должно быть больше песен и меньше инструменталов. Больше песен — больше популярности. Из андерграундного диджея Майлз быстро становился поп-звездой.
С этим уже был не согласен сам Роберт. Но структура второго альбома все время перекраивается его менеджментом. «Я хотел, чтобы это был концептуальный альбом; альбом, отражающий приобретенные в дороге знания и опыт. Одиннадцать частей, которые представляют жизненный цикл обычного человека, начиная с рождения, перемен повседневной жизни, переходя к зрелости и, наконец, к смерти. Моя цель заключалась в том, чтобы передать через музыку состояние души: я хотел вернуться к простой спокойной жизни; я хотел убежать от тех людей, которые только и делали, что доставали меня; я хотел быть снова свободным, чтобы вновь смог выражать свои чувства».
Компромисс был найден так: для почти что половины альбома Роберт написал тексты на итальянском, а видный стихотворец Френк Маскер перевел в рифму на английский. Со слов Майлза, альбом получался хоть и качественным, но это было что-то среднее между его видением и пожеланиями лейбла. И здесь уже вопрос честности к себе за результат. Как бы это музыка Майлза, но не того настоящего, а другого — мало имеющего отношения к реальному. Вот к чему этот темный силуэт альбома и дальнейших релизов. Мол, я здесь не причем, ребята; эти попсовые тексты — не моя заслуга. И вот о чем название 23am — о совмещении реальностей, из которых получается что-то несуразное, как с часами автоответчика, который смешал все режимы времени: от традиционного америко-двенадцатичасового 12am/pm, до обычного круглосуточного 24/00. Этот семпл есть в Everyday life (на 15 минуте альбома).
Роберт: «Название альбома сложилось из отчета сломанного автоответчика, который у меня тогда был: „У вас три сообщения; сегодня воскресенье, 23 часа утра“. 23am. Вот оно, идеально название — несуществующее время для несуществующего человека на обложке: вот этот Роберт Майлз в мейнстриме и популярен, а на самом деле нет. В этой двойной реальности живет двойная личность — многие против моей воли считают Майлза поп-звездой. Про это и название альбома: предполагаемое не обязательно существует».
Майлз саботирует рекламную кампанию — отказывается от интервью и живых выступлений, а вместо собственных фотографий для пресс-пака утверждает только силуэт, не желая становится снова объектом интереса масс и отрицая причастность к поп-индустрии. «Я не боюсь работы, но методы раскрутки альбомов меня пугают. Вместо нормальных передач и журналов, ты оказываешься в отстойных шоу и даешь интервью самым отсосным изданиям. Потому что если ты пишешь настоящую поп-музыку, то будешь заниматься любым продвижением своих творений; и тебя будут постоянно окружать люди, которые будут говорить: что делать, что говорить, что петь, и во что одеваться».
“I enjoy the full moon around 23am when a new flower blossoms through the heatwave. The textures of Maresias reflect everyday life and I find myself flying away while she’s introducing the new day I’m leaving behind in freedom”
(Я наслаждаюсь полной луной около 23 утра, когда новый цветок расцветает через волну тепла. Текстуры Марезии отражают повседневную жизнь, и я обнаруживаю, что улетаю, пока она представляет новый день, который я оставляю в свободе.)
- Из буклета альбома
Музыка превыше всего. Музыка — отражение автора. Заработав на жизнь, оглянувшись и поняв принцип работы гигантов звукозаписи, Роберт стал требовать творческую свободу обратно. Он добавляет в малочисленные синглы оригиналы, которые не вошли в 23am: инструментальную и клубную версию Freedom и совершенно мистическую Мнемба-вариацию «Полнолуния» с восточным уклоном, где уже проглядываются очертания «Органика» — третьего и самого шокирующего альбома Роберта. Он смог быть издан только после долгих разборок группы юристов, которых нанял Майлз для расторжения контракта.
Заключенный в коммерческую ловушку, он написал на обороте сингла Freedom: «Потерянная свобода не может быть выкуплена задешево — у свободы высокая цена, но она стоит того». И, судя по всему, он нисколько не жалел, что не повторил успеха Dreamland.
Рецензiя на альбом 23am
Хит "Freedom" является основной композицией этого альбома. Роберт много путешествовал по разным странам, и в этих путешествиях он видел насколько человек разорил и опустошил нашу планету: «Мир, который был естественным раем, стал огромной помойкой, где девственные леса исчезают с лица Земли, где лежат груды мусора и отходов производства, где огромные моря превращаются в гигантские химические контейнеры. Так из мира грез я был погружен в мир реальностей», — говорит Роберт. Творчество Майлза переросло в протест против существующего беспорядка в экологии нашей планеты. Из всего этого и вытекает метаморфоза загадочного названия альбома “23 am” — по аналогии со сломанными электронными часами, которые не различают 24- и 12-часовой режимы отображения времени.
«Вне времени, вне пространства, где один лишь сон — выход из тупикового положения, в которое попала цивилизация» . Все это хорошо попадает под рамки самого Роберта и его музыки. Сам Роберт Майлз говорит, что альбом олицетворяет жизненный цикл: рождение, развитие, зрелость, старение и умирание.
Альбом начинается очень медленно с рождения: “A new flower” — вы услышите плач младенца, после этого музыка будет отражать истории из повседневной жизни: “Everyday life”, “Freedom” — вера в ваши крылья, “Texture” — эволюция, “Enjoy” — это наслаждение жизнью, “Fly away” посвящена путешествию; медленная евро-хаусовая композиция “Full moon” и эмбиентовая “Leaving behind…” — метафора к завершению жизни, смерти. Вместе с короткими фрагментами радости, например “Textures” или “или “Enjoy”, Майлз переплетает монстров, состоящих из нескольких частей: “Full moon” — сказка в зимнем лесу, когда под светом полной луны между ледяных деревьев танцует красивая пара, а сверху падают хлопья белого снега. “Everyday life” — десятиминутная метафора к повседневной жизни. Главный герой просыпается ранним утром окутанный нежным шепотом Нэнси Данино. Он неторопливо заваривает чашечку чая с лесными ягодами, любуется рассветом из огромного окна; спустя пару минут надевает старые любимые кроссовки, закрывает дверь, постукивая ключами, и выходит встречать новый день с плеером, в котором есть немало любимых произведений. Он еще не знает, как много интересного может быть в одном дне: множество людей, тысячи взглядов, случайные встречи…
«Вне времени, вне пространства, где один лишь сон — выход из тупикового положения, в которое попала цивилизация» . Все это хорошо попадает под рамки самого Роберта и его музыки. Сам Роберт Майлз говорит, что альбом олицетворяет жизненный цикл: рождение, развитие, зрелость, старение и умирание.
Альбом начинается очень медленно с рождения: “A new flower” — вы услышите плач младенца, после этого музыка будет отражать истории из повседневной жизни: “Everyday life”, “Freedom” — вера в ваши крылья, “Texture” — эволюция, “Enjoy” — это наслаждение жизнью, “Fly away” посвящена путешествию; медленная евро-хаусовая композиция “Full moon” и эмбиентовая “Leaving behind…” — метафора к завершению жизни, смерти. Вместе с короткими фрагментами радости, например “Textures” или “или “Enjoy”, Майлз переплетает монстров, состоящих из нескольких частей: “Full moon” — сказка в зимнем лесу, когда под светом полной луны между ледяных деревьев танцует красивая пара, а сверху падают хлопья белого снега. “Everyday life” — десятиминутная метафора к повседневной жизни. Главный герой просыпается ранним утром окутанный нежным шепотом Нэнси Данино. Он неторопливо заваривает чашечку чая с лесными ягодами, любуется рассветом из огромного окна; спустя пару минут надевает старые любимые кроссовки, закрывает дверь, постукивая ключами, и выходит встречать новый день с плеером, в котором есть немало любимых произведений. Он еще не знает, как много интересного может быть в одном дне: множество людей, тысячи взглядов, случайные встречи…